О христианской благотворительности.

      Остановим несколько свое внимание на том вопросе, который в нынешнее тяжелое время, когда так много всякого рода страданий, нужды и бедности, когда социальные отношения так усложнились, имеет, полагаем, особенный интерес. Это вопрос о христианской благотворительности[1]. Учений об этом предмете посвящено много дивных страниц в творениях того великого вселенского учителя — св. Иоанна Златоуста, полторы тысячи лет со дня блаженной кончины которого наша Церковь имеет в скором времени праздновать.

      Начнем словами св. Апостола Павла: „При сем скажу: кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет” (2 Кор. 9, 6), т. е. скудная, скупо подаваемая, милостыня, как и скудный посев, дает скудный плод, и, наоборот, щедрое сеяние милостыни, ее подаяние от переизбыточествующего любовью сердца, приносит у Бога великие и многоразличные плоды.

Такое значение благотворительности вполне понятно. Если мы желаем быть христианами не только по имени, а действительно, мы должны всячески обнаруживать свою любовь к ближним, благотворительность же есть одна из форм этой деятельной христианской любви. Кто любит и милосердствует, тот не может не благотворить, — не может закрыть своего сердца и сказать нуждающимся с жестокой холодностью: „идите с миром, грейтесь и питайтесь” и „не даст им потребного для тела" (Иак. 2, 16). „Кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, — как пребывает в том любовь Божия (1 Ин. 3, 17)? „Милостыня — великое благо и Божий дар, и подаяние милостыни уподобляет нас по возможности Самому Богу. Это наипаче делает человека человеком. Посему некто, представляя образец человека, сказал между прочим: великое дело — человек, и драгоценное—человек милостивый”[2].

Благотворительность, как дело, простирающееся на всех, дело отрешенное от узкого национализма, есть собственно христианское явление; христианство впервые его создало, ибо оно придало бесконечную ценность личности человека. Классическая древность была в общем жестокосердной, и даже такие величайшие умы, как Аристотель, не знают благотворительности в собственном смысле, а Сенека говорит только о благотворении достойным[3]. Высочайшим и глубочайшим основанием христианской благотворительности служит, по учению Апостола, то, что Христос, „будучи богат, обнищал ради нас”, дабы верующие в Него „обогатились Его нищетою” (2 Кор. 8, 9), т. е. Он смирил Себя, принял нашу немощную плоть, скрыл славу Своего Божества, за нас страдал и умер, и этою Его нищетой мы духовно обогатились ниспосланными нам благами искупления, прощения грехов, примирения с Богом. Закон правды требует, чтобы и мы обнищали ради бедных, — обогатившись духовно во Христе, не жалели телесного, и употребляли его для помощи неимущим. „Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших”, — скажет нам на последнем суде Христос Спаситель — „то сделали Мне” (Мф. 25, 40). Из того, что во время тайной вечери, после удаления предателя, некоторые из учеников „думали, что Иисус говорит ему (т. е. Иуде): купи, что нам нужно к празднику, или чтобы дал что-нибудь нищим" (Ин. 13, 29), можно заключить, что Сам Христос подавал милостыню из того скудного ковчежца, который носил Иуда; иначе предположение о раздаче, милостыни Иудой не могло бы придти на мысль Апостолам[4].

О тех следствиях, которые влечет за собой христианская благотворительность, св. Апостол Павел говорит: „дело служения сего (т. е. благотворительности) не только восполняет скудость святых (т.е. верующих Иерусалимской церкви), но и производит во многих обильные благодарения Богу; ибо, видя опыт сего служения, они прославляют Бога за покорность исповедываемому вами Евангелию Христову и за искреннее общение с ними и со всеми, молясь за вас, по расположению к вам, за преизбыточествующую в вас благодать Божию” (2 Кор. 9, 12-14). Благотворение содействует славе христианского исповедания, ибо в нем ясным образом выступает наше покорение Евангелию, сила и действенность последнего, преобразующего сердца людей. Ясно становится, что Евангелие приносит плод, не остается в жизни христиан мертвым и недеятельным; оно изгоняет из сердца человека себялюбивое начало и люди готовы делиться с другими тем, что сами имеют. Восполнение скудости, чувство благобытия, необходимое для достижения высших нравственных целей, соединяется с искренним благодарением Бога, что, следуя Евангелию, люди являются по истине братьями между собою. „Каждый уделяй” — дает наставление Апостол — „по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением, ибо доброхотно дающего любит Бог”  (2 Кор. 9, 7). Благотворение есть дело свободное: можешь дать и можешь не давать, но если уделяешь что-нибудь в помощь другим, никогда не сожалей о том, что даешь. Благотвори по любви, а не из желания только избавиться от назойливых просьб. Не унижай ближнего, не презирай его, не делай из своей милостыни какой-то грубой подачки. Лучше не подавать, нежели подавать со скорбью, с каким-то холодным презрением к чужому страданию. Благотворительность должна быть чистой, искренней, исходить от любящего, растворенного христианским милосердием, сердца.

Истинная благотворительность не ищет мирской похвалы, людской славы, земной награды. „Благотворите и взаймы давайте, не ожидая ничего, и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего, ибо Он благ и к неблагодарным и злым” (Лк. 6, 35). „Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно” (Мф. 6, 3-4). Благотворительность на показ, — ради того, чтобы о нас говорили, и писали, и увенчали нас всякими чинами и орденами, не есть христианская благотворительность, а такая показная, не имеющая внутренней цены, благотворительность, как известно, очень распространена. Никогда не нужно обращать благотворительность в какую-то куплю, или в нечто такое, желают только порисоваться пред другими[5].

Св. Апостол Павел побуждает нас к возможно щедрой благотворительности: „ кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет”. Он премного хвалит Македонские церкви, т. е. церкви Филипп, Солуни и Берии, что „они доброхотны по силам и сверх сил”   (2 Кор. 8, 3): будучи сами небогатыми, они как могли, помогали бедным Иерусалимским братьям. Благотворительность не должна быть совершаема только от избытка. Верно, что христианский долг благотворительности лежит, прежде всего, на богатых, но и каждый из нас должен ограничивать себя и свои потребности ради помощи неимущим.

„Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною” (Мф. 19. 21). Таков высочайший закон совершенства, направленный к отдельной личности, которая только одна, а не общество в совокупности, может его осуществить. Обращаясь к целой церкви, св. Апостол выражает закон правды при благотворительности, соразмерный с нашей немощью, в таких словах: „не требуется чтобы другим было облегчение, а вам тяжесть, но чтобы была равномерность. Ныне ваш избыток (т.е. материальный избыток Коринфских христиан)[6] в восполнение их недостатка (т.е. нужд Иерусалимской церкви), а после их избыток в восполнение вашего недостатка, чтобы была равномерность” (2 Кор. 8, 13-14). Не равенство — что невозможно — а равномерность: одни не будут иметь слишком много, а другие — слишком мало; христианская братская любовь произведет материальное равновесие. Всякий избыток, лишнее, нужно отдать в помощь другим, и таким образом будет довольство всех. А что у нас лишнее, пусть подскажет нам наша христианская совесть. Иной, и утопая в роскоши, скажет, что ничего лишнего у него нет, а другой, ограничивши свои потребности, найдет и при своей скудости это лишнее для него. В свое время св. Иоанн Златоуст говорил: „ разве не видишь, сколько другие раздают комедиантам и распутным женщинам? Ты подавай Христу хотя бы половину того, что они дают плясунам. Подавай хотя бы столько алчущему, сколько они из тщеславия дают представляющим на зрелищах”[7].

Пока существует мир, всегда будут нищие, бедные, нуждающиеся, а, следовательно, всегда необходима будет благотворительность. „Нищих — говорит Христос — всегда имеете с собой” (Ин. 12, 8). Все, социальные учения о всеобщем экономическом довольстве, о каком-то земном рае, являются праздными, неосуществимыми мечтами, что признают и сами некоторые из представителей современного социализма[8]. Всегда будут богатые, и всегда будут бедные, и крайнюю противоположность капитализма и бедности может сгладить только христианская любовь, а не какое-либо насилие. Благотворительность, по справедливому замечанию одного моралиста, служит к уравновешению человеческого общества в имущественном отношении [9].

Один из политико-экономов пишет: „никогда не оказывай вспомоществования, не разузнав предварительно об всех обстоятельствах и положении просящего о пособии”[10]. Это — совет холодной филантропии, с христианской же точки зрения необходимо подавать помощь всем просящим. „Просящему (в ев. Луки: „всякому просящему”; 6, 30) у тебя дай” — говорит Христос — „и от хотящего занять у тебя не отвращайся” (Мф. 5, 42). Лучше, как говорят, подать недостойному, нежели отказать достойному. Св. Иоанн Златоуст — этот, как называют его, „Апостол милостыни” — разъясняет: „Милосердный — пристань для нуждающихся, а пристань принимает всех потерпевших кораблекрушение и спасает от опасностей: злые ли, добрые — кто бы ни были находящиеся в опасности, она принимает их в свои объятия. Так и ты, видя человека, подвергшегося на земле кораблекрушение бедности, не осуждай и не требуй отчета, но избавь от несчастья... Мы подаем не нраву (образу жизни, поведению), но человеку, и жалеем его не ради добродетели, а из-за несчастья, чтобы и самим нам привлечь на себя великую милость от Господа, —  нам недостойным сподобиться Его человеколюбия”. Пусть часто встречающееся злоупотребление милостыней не охлаждает нашего сердца, не притупляет нашего сочувствия к бедным. Только таже холодная филантропия может устанавливать правило: „никогда не подавайте нищему, не проверив истинности его рассказа”[11]. Частная благотворительность такому правилу никак подчиниться не сможет, ибо она часто опирается на непосредственном чувстве христианского сострадания.

Благотворительность не состоит только в том, чтобы подавать нужную кому-нибудь пищу, и одежду, или вообще материальную помощь, но она должна иметь воспитательный характер: нужно вывести человека из того тяжелого, часто нравственно-опасного, состояния, к которому привела его бедность; нужно, как говорят, воспитать его к самопомощи. Благотворит, поэтому, тот, кто доставляет, например, нужный кому-нибудь заработок. Можно принять правило: „помогай, где возможно, охотнее работой, нежели пособием натурой, и этим последним  — охотнее, чем деньгами... Деньги для большинства бедных представляют большой соблазн, и если бы они могли правильно распоряжаться ими, то, можно думать, что они и вовсе не были бы бедными”[12].

Никто не может сомневаться, что уличное подаяние милостыни в наше время, особенно в больших городах, мало приносит пользы; оно плодит часто одно только профессиональное нищенство, приучающее к всякого рода порокам. Печально глядеть на наших нищих, толпящихся на улицах, около наших храмов и наших жилищ. Сегодня получил и тут же отдал полученное, куда вовсе не подобает, и завтра повторяется тоже... Тяжело глядеть на этих несчастных!... Особенно печально так часто практикующееся ныне нищенство детей.

Поэтому должна быть всячески расширяема и возможно правильнее организована общественная благотворительность, которая бы давала помощь действительно нуждающимся и как-нибудь ограничила этот приток ничего не делающих, а только просящих, и уже не просящих, а прямо вымогающих. Общественная благотворительность — дело святое. Начало ее положено уже в век апостольский. Так, когда, при императоре Клавдии (41 г.), Иерусалимскую церковь постиг голод, антиохийские христиане собрали пособие „братьям, живущим в Иудее” и послали собранное Иерусалимским старцам через Варнаву и Павла (Деян. 11, 27—30). На Иерусалимском соборе первоверховные Апостолы — Петр, Иаков и Иоанн поручили св. Павлу и Варнаве, чтобы они, при своей благовестнической деятельности в странах языческих, не забывали о помощи первоматери — Иерусалимской церкви (Гал. 2, 9-10). И это поручение — говорил св. Апостол Павел — „старался исполнить я в точности" (Гал. 2, 10). Действительно, св. Павел устроил правильное собирание милостыни в церквах Македонии, Галатийской и в церкви Коринфской (1 Кор. 16. 1— 4; 2 Кор. 8, 1 и дал.). Были избраны особенные доверенные лица для собирания милостыни, „чтобы” — говорит Апостол — „нам не подвергнуться от кого нареканию, при таком обилии приношений, вверяемых нашему служению”    (2 Кор. 8, 16—24); сам св. Павел с уполномоченными лицами доставлял собранную милостыню в Иерусалим (Рим. 15, 25. 26; 1 Кор. 16, 3)[13].

С развитием и укреплением христианской культуры расширяется и христианская благотворительность. Все наши воспитательные дома, ясли, приюты для малолетних, детские санатории, рабочие дома, больницы и т. п. — все это дело христианской благотворительности. Не будем жалеть на это доброе дело своей посильной лепты. Время ныне тяжкое; число нуждающихся, и нуждающихся действительно, увеличивается.

В общественную благотворительность должны внести „душу живу” те, которые ближайшим образом ей заведует. Меньше сухости, официальности, холодного формализма, и больше — личного любовного отношения. „Всякое истинно благотворное призрение бедных и попечение о, их душе должно иметь в своей сущности религиозную основу”[14]. Из древности благотворительные учреждения сосредоточивались в недрах Церкви, и весьма желательно, чтобы и в наше время Церковь и Государство действовали в деле организации благотворительности совместно. „Церковное попечение о бедных должно быть солью призрения бедных вообще, и желательно участие представителя от духовенства в разных благотворительных учреждениях”[15]. Церковь должна быть средоточием благотворительности, ибо она распространяет свет любви Христовой и она положила начало христианскому благотворению. В наше время есть такие враги Церкви, которые могут быть побеждены только организацией в Церкви дела христианской любви; а духовенство всячески должно воспитать себя в нестяжательности.

Но как бы ни была широко развита и прочно организована общественная благотворительность, она ни в каком случае не может заменить собою благотворительность частную. Во-первых, число нуждающихся слишком велико и многие из них, действительно достойные благотворения, не имеют возможности обращаться к общественной помощи; во-вторых — и это самое главное — в благотворении важно личное участие, душевность, сердечность, нравственное воздействие. Справедливо указывают, что один из недостатков современной общественной благотворительности тот, что желают благотворить, не входя в личные отношения с бедными. „Через стену живет бедняк и благотворитель, и они не знают друг друга”[16].

Строго говоря, каждый из нас может благотворить и никто не свободен от этой высокой христианской обязанности, ибо если мы бедны, то не забудем, что есть люди еще беднее нас. Но преимущественно обязанность благотворения лежит, конечно, на богатых. Никогда не нужно, как это делают ныне, раздражать и возбуждать бедных против богатых, а, с христианской точки зрения, нужно умягчать сердца последних. Христианство воспрещает всякое какое бы то ни было насилие. Богатство вовсе не есть кража, как теперь любят повторять всякого рода люди, сбивая с толку людей. Но откуда же оно? „Если скажешь: от случая, то ты безбожник, не знающий Творца и не благодарящий давшего тебе это богатство. Если же ты признаешься, что оно от Бога, то скажи, для какой цели ты его получил? Неужели неправеден Бог, что неравно разделяет нам потребности жизни? Для чего ты богат? Конечно, для того, чтобы ты получил воздаяние за щедрость и за верное распоряжение вверенными тебе благами”[17]. Все Евангелие говорит, что богатые только приставники, поставленные Богом, к их богатству, но последним они свободно распоряжаются: могут дать и могут не дать, и никто не может их принудить дать или захватить силой их богатство. Но если они истинные христиане, они должны употреблять свое богатство на добрые дела, а не на то, как выражается св. Василий Великий, чтобы „одевать тканями стены и не одеть человека, убирать коней и равнодушно смотреть на плохо одетого брата”. Богатство дает человеку не только известные права, но возлагает на него и нравственные обязанности. Если не умеешь владеть богатством, как добрый приставник, совершенно от него откажись. Богатство само по себе не есть грех, как и бедность сама по себе не есть добродетель. Христос Спаситель не говорит, что бедных он поставит по правую, а богатых — по левую сторону; евангельский Лазарь не потому возносится на лоно Авраама, что он был беден, и богач не потому страждет в пламени, что он был богат. Христос только требует верности в употреблении богатства. „Христос не социальный демагог, Он — пророк. Он не берет на себя труда уравнять социальные классы, Он желает возвысить социальные идеалы. Он принимает человеческую жизнь ради собственной ее ценности, а не ради внешних отношений”[18].

Нынешняя социал-демократия никакой, конечно, христианской благотворительности не признает. Она даже считает ее вредной, ибо она только усыпляет бедных, закрывает бедному глаза на его собственное положение, и на что бедный имеет право, на то, вследствие благотворительности, он смотрит как на выделение ему от избытка богатых. „Не отняла ли она (т.е. благо-творительность), говорит Лекки, множество творческих сил, не требовала ли она слепого и потому гибельного подаяния милостыни, не благоприятствовала ли она беззаботности беднейших классов, не парализовала ли она всякую энергию и не оказывалась ли она камнем преткновения на пути к материальному прогрессу?”[19]. Благотворительность плодит собой только бедность. „Христианская филантропия воспользовалась благотворительностью менее к благу получающих, чем к спасению подающих”[20]. „Социальному порядку, которому никогда не удавалось искоренить бедность, следует ли дозволять еще дальнейшие попытки в этой области? Непрекращающееся различие между богатством и бедностью, служащее поводом к христианской благотворительности, не говорит ли достаточно в пользу того, что христианство — промах”[21].

Так могут говорить только люди грубого материалистического склада мысли и чувства, для которых все исчерпывается экономикой. Пусть не забывают, что благотворительность, как сказано, имеет целью воспитать человека к самопомощи, вдохнуть в него силу и энергию, а не плодить бедность. Не говорим о том, что всегда будут люди неспособные к работе, что христианская благотворительность наполняет жизнь бодрящей атмосферой христианской любви, чего не может дать никакое „политическое благоразумие”. Никто не скажет: да умножится бедность, чтобы оставалась возможность благотворить[22]. Нет, пусть христианская любовь находит другие пути, где возможно, к устроению благополучия ближних. Но раз бедные есть и всегда, по слову Господа, будут, никакой социальный прогресс не изгонит благотворительности.

Ныне, „дух земли” — чистая экономическая теория старается всецело победить „дух христианства”, и победа над этим „духом земли” возможна не иначе, как только путем осуществления в нашей жизни высоких нравственных начал христианства, чтобы не сказали: „плоха ваша жизнь”, а, следовательно, и христианство — промах, его учение непригодно и должно быть заменено  современными антихристианскими социалистическими теориями.

„Блажен, кто помышляет о бедном! В день бедствия избавит его Господь" (Пс. 40, 1). „ Кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет” (2 Кор. 9, 6).

                                                                 Материал взят из журнала

                                  "Труды Киевской Духовной Акдемии" 1908 год.

--------------------------------------------------------------------------------

[1]  Чтение в Киевском религиозно-просветительном Обществе 14 октября 1907 г.

[2]  Св. И. Златоуст, Толкование на второе послание св. Апостола Павла к Коринфянам, Москва 1843, стран, 360.

[3]  В, Рошер. Система призрения бедных и мероприятия против бедности, перевод К. А. Чемены, Черкассы, 1899, стран. 69-70.

[4]  Странны в высшей степени слова Фр. Пибоди: „вероятно, предатель был более Христа склонен к подаянию милостыни, ибо это был Иуда, который за несколько дней пред этим сказал своему Господу: „для чего бы не продать это миро... и не раздать нищим” (Иисус Христос и социальный вопрос, перевод С. И. Никитского, Москва, 1907, стран. 206. 207). Как будто Фр. Пибоди не читал дальнейшего стиха ев. Иоанна: „сказал же он не потому, чтобы заботился о нищих, но потому, что был вор" (12, 6).

[5] См. Г. Мартенсен, Христианское учение о нравственности, пер. А. П. Лопухина, т. 2, ч. 1, С.-Петербург, 1890, стран. 264.

[6] Разуметь  здесь    под    „избытком"   духовные  блага нет никакого основания.

[7] Толкование на второе послание св. Апостола Павла к Коринфянам, стран. 405.

[8] См. об этом в нашей брошюре: Евангелие, как основа жизни (по поводу современных социально-экономических вопросов), изд. 2, Киев, 1907.

[9] Проф. М. А. Олесницкий, Из системы христианского нравоучения, Киев, 1896, стран.343.

[10] В. Рошер, Система призрения бедных, стр. 39.

[11] В. Рошер, Система призрения бедных, стр. 65.

[12] В. Рошер, Система призрения бедных, стр. 57.

[13] Хороший очерк христианской благотворительности можно найти в сочинении Ульгорна: Новая заповедь Христова о любви и благотворительности в первые века христианства, пер. А. П. Лопухина, 2 изд. СПб, 1904, стр. 71 и далее.

[14] В. Рошер, стр. 51.

[15] В. Рошер, стр. 53. – Ныне особенно требуется оживление приходской благотворительности.

[16] Прот. С. Остроумов, Жить – любви служить (очерк православного нравоученя), М., 1900, стр.75, прим. 3.

[17] Прот. С. Остроумов, стр.67 (слова св. Василия Великого).

[18] Фр. Г. Пибоди, Иисус Христос и социальный вопрос, стр.176.

[19] Фр. Г. Пибоди, стр.200.

[20] Ibid., стр.200.

[21] Ibid., стр.201.

[22] Такого смысла вовсе не имеют слова св. Иоанна Златоуста: „Если бы не было нищих, то многое бы утратилось для нашего спасения, потому что нам некуда было бы сбывать свое имение. Посему нищий, который, по-видимому, всех бесполезнее, оказывается всех полезнейшим” (Толкование на второе послание ап. Павла к Коринфянам, стр. 373). Не о желательном умножении бедности здесь идет речь, а о существовании бедности, которая, составляя противоположность богатству, скрепляет, подобно другими противоположностям, положенным Богом, узы любви и дружбы между людьми. „Раб — говорит св. Иоанн Златоуст — нуждается в свободном, господин — в рабе; бедный — в богатом, богатый — в нищем”  и  т. п. (стран. 373).